Сводки о подорожании продуктов на прошлой неделе даже немного подвинули в общественном сознании динамику заболеваемости коронавирусом. Масло, мука, макароны — этот стандартный набор немолодого человека замелькал в новостях чуть ли не чаще последних «сенсаций» о том, что нужно мыть руки и пить витамины. Для российских чиновников рост цен оказался таким же внезапным явлением, как взросление чужих детей. Когда успели, на каком основании? А главное — «я не давала такого распоряжения», как выражалась Людмила Прокофьевна в «Служебном романе».
Есть такие сакраментальные вопросы, которые периодически всплывают в публичной повестке. Скажем, такой — почему инфляция низкая, а цены высокие?
Для начала — почему инфляции в принципе уделяется такое огромное внимание? Почему с момента введения таргетирования инфляции официальный показатель превратился в фетиш и почему он так далек от народа? Когда мы говорим об инфляции, подразумеваем обычно индекс потребительских цен (ИПЦ), который отражает изменение стоимости набора продовольственных и непродовольственных товаров, а также услуг. Предполагается, что состав сформирован в соответствии с потреблением среднего российского домохозяйства. Собирает, обрабатывает и регулярно публикует информацию об изменении ИПЦ Росстат. Так что эти данные для общественности и чиновников тайной не являются. Но сейчас не об этом.
Инфляция, по идее, должна отражать изменение стоимости жизни. А низкий ИПЦ — показатель ценовой стабильности, когда доходы и сбережения не обесцениваются, поэтому население и бизнес могут смело могут заглядывать за горизонт при финансовом планировании.
Состав набора для расчета ИПЦ ежегодно пересматривается, включаются новые товары и услуги. Никто не спорит, что жизнь не стоит на месте, потребление меняется. Также немного у нас и умеющих из 100% сделать 146%. Если доля каких-то товаров и услуг повышается, то доля других должна снижаться.
На прошлой неделе на волне обсуждения «внезапно» выросших цен некоторые экономисты обратили внимание, что в наборе для расчета ИПЦ снижается доля продовольственных товаров, в том числе и тех самых сахара, макаронных изделий и масла. Если в 2006 году она составляла порядка 43%, то в этом — уже почти на 6% меньше. Зато в 2020-м увеличилась доля услуг общепита и гостиниц, хотя уже в начале года было понятно, что в условиях локдауна спрос на них рухнет. Логично было бы предположить, что снизятся и цены — то есть потребление будет отражаться не совсем корректно.
Как не особо корректен, на мой взгляд, и набор, в составе которого снижается доля продовольствия и товаров первой необходимости, учитывая, что порядка 40–50% расходов населения приходится именно на них. По просьбе «Известий» исследовательский холдинг «Ромир» предоставил динамику индекса FMCG в этом году — то есть, собственно, доли расходов на повседневные товары. За исключением первых двух месяцев этот показатель оказался выше (и существенно) по сравнению с аналогичным периодом 2019-го.
В апреле, например, когда граждане бросились закупаться в связи с локдауном, доля расходов на еду и повседневные товары достигала 56% (плюс 27,2% к апрелю прошлого года). В ноябре — 45,2% (на 4,9% выше, чем в ноябре 2019-го). Как пояснили эксперты, если исключить пик ажиотажного спроса, изменения индекса связаны не с тем, что люди стали покупать больше еды — просто снизились доходы и выросли цены. Поэтому для обеспечения себя стандартным набором населению приходится тратить больше.
Еще немного популярной статистики. В ноябре инфляция в годовом выражении составила 4,42%, продовольственная — 5,76%. А плодоовощная продукция подорожала на 12,39%. И это не какая-нибудь экзотика, а картошка, морковка, яблоки. С начала года цены на них выросли на 16,5–25,1%.
Из этих данных становится понятно, почему личная инфляция многих россиян так отличается от официальной. Последняя, как молодящаяся дама, которая имеет вид не слишком цветущий, упорно утверждает, что ей по-прежнему 18 лет. Но если такие потуги вызывают у окружающих неловкость, то дисбаланс в личной и официальной инфляции не так безобиден.
Во-первых, низкая официальная инфляция — повод для снижения ключевой ставки, а вслед за ней и всех других, в том числе по депозитам. В третьей декаде ноября максимальная обещанная доходность по крупнейшим банкам — 4,44%, то есть уже фактически на уровне инфляции. А если перевести на «индекс картошки и морковки», то ясно, что их ставки по вкладам уже не перебивают.
Во-вторых, показатель инфляции влияет на уровень индексации пенсий и пособий, то есть на изменение доходов самых незащищенных слоев населения. У них, кстати, расходы на еду существенно превышают средние по стране и могут доходить до 80–90%. Очевидно, что индексация на официальную инфляцию не компенсирует потерь от увеличения инфляции личной.
И, может, уже нужно «что-то в консерватории подправить»? Возможно, изменить подход к расчету инфляции, сделать его более гибким с учетом текущей ситуации. Или, к примеру, просто признать, что от дождя мокро, от мороза холодно, а красивый показатель — просто фетиш, который к реальной жизни отношения не имеет, а значит обесценен. Как вариант — почему не рассчитывать инфляцию для разных категорий населения, соответственно, и индексацию производить на уровень реальной для каждой группы. Технически, кстати, это реально. Дело — за доброй волей. Для начала — экономического ведомства.
Кстати, в эти выходные стало известно, что глава Минэкономразвития Максим Решетников провел совещание с участием представителей Минпромторга и Росстата. В частности, обсуждалось скорейшее внедрение сбора данных о розничных ценах с помощью контрольно-кассовой техники (ККТ), расширение числа отслеживаемых марок из списка социально-значимых товаров, анализ динамики роста цен отдельных брендов в сравнении со средней ценой на аналогичный товар.
Всё это, конечно, хорошо. Вопрос лишь в том, что даст такой анализ при решении проблемы с ростом цен. Производство продуктов и торговля ими госмонополией не являются. В том смысле, что если на рынке один продавец продает, скажем, яблоко за 10 рублей, когда у всех остальных по рублю, то это его личное дело. В конце концов, у него его просто не купят.
Есть такое замечательное наблюдение из Одессы, которым поделился в свое время Роман Карцев. На дороге торгуют семечками несколько бабушек. У всех товар по 10 копеек, а у одной — за рубль. На вопрос, почему так, она ответила просто и со вкусом: «Потому что рубль — больше». Так что будем честны как та бабушка — ни мониторингом цен (он, безусловно, полезен, но не в виде панацеи), ни лозунгами их рост не остановить.
Вот и президент жестко раскритиковал Максима Решетникова за «эксперименты» с ценами на базовые продукты питания. Так и сказал: безработица растет, доходы сокращаются, базовые продукты дорожают, а «вы сказки рассказываете». Речь шла об изменении пошлин на базовые товары, но ведь в любом случае от сказок про инфляцию пора отказываться.
Автор — журналист, обозреватель газеты «Известия»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
Источник: